Мировая и российская экономики не снижают планов по декарбонизации

Фото: KarinKarin / Pixabay

Снижение выбросов углекислого газа является одним из самых главных вызовов, стоящих перед мировой экономикой. Новое исследование МШУ «Сколково» «Декарбонизация в условиях неопределенности: пути решения» ставит целью понять, как события 2022 года повлияли на условия этого процесса как для России, так и для мира в целом.

Еще до наступления 2022 года мировая экономика сильно отставала от требуемых темпов декарбонизации. Глобальный энергетический кризис, вызванный санкциями в отношении российских энергоносителей, вынудил страны предпринимать новые меры.

Так, Европейская комиссия приняла план REPowerEU с целью преодолеть зависимость от российского ископаемого топлива и приблизить наступление энергоперехода. Он включил в себя мероприятия по энергосбережению, производство «чистой» энергии и диверсификацию поставок энергоресурсов.

Крупнейшие страны-эмитенты в 2022 году увеличили инвестиции в переход на низкоуглеродную экономику. Так, США приняли The Inflation Reduction Act, предусматривающий дополнительные вложения в сокращение выбросов в период с 2022-го по 2030 год в размере $369 млрд, плюс $60 млрд для создания новых рабочих мест в низкоуглеродных производствах.

Япония приняла Clean Energy Strategy, в рамках которой для достижения углеродной нейтральности экономике страны потребуется $1,2 трлн до 2030 года, чтобы сократить выбросы на 46% по сравнению с 2013 годом.

Южная Корея сохранит свою цель — сократить выбросы до 2030 года на 40% по сравнению с 2018 годом. Однако для этого страна будет более активно инвестировать в атомную энергетику и биотопливо.

По итогам 2022 года в Китае ожидается ввод 156 ГВт новых мощностей

ВИЭ, что на 25% выше рекорда прошлого года. Но перебои с электроснабжением осенью 2021 года вынудили страну пересмотреть приоритеты и сместить фокус с декарбонизации на энергетическую безопасность.

Индия решила сохранить цель по достижению углеродной нейтральности в 2070 году и планирует сократить интенсивность выбросов на 45% к 2030 году по сравнению с 2005 годом.

Таким образом, говорить о массовом отказе от политики декарбонизации в мире не приходится даже с учетом энергетического кризиса. Однако авторы доклада выражают опасения, что новые экономические реалии приведут к еще большему разрыву между возможностями разных стран по декарбонизации и создадут дополнительные риски для достижения углеродной нейтральности планеты.

Что касается России, то главным препятствием для декарбонизации страны в 2022 году стало отсутствие доступа к передовым технологиям из-за тех же санкций. Однако российские компании не отказались от декарбонизации, сохранив свои долгосрочные цели и сократив бюджет на нее только на 22%.

В целом в 2022 году компании продолжили работу по всем направлениям сокращения выбросов, которыми они занимались в 2021 году. С большим отрывом главным направлением компаний было повышение энергоэффективности.

Лесоклиматические проекты и перевод транспорта и техники на газомоторное топливо и электротягу сохранили свои позиции и остаются одними из главных направлений для российского бизнеса.

Возросла популярность сокращения выбросов при выработке электроэнергии, включая переход на ВИЭ. Это объясняется стремительным падением цены кВт·ч последней. Так, с 2015-го по 2021 год стоимость ветровой энергетики снизилась на 87% — до 2,7 руб./ кВт·ч, а ставки на аукционах солнечной энергии за этот же период снизились на 77% — до 4,5–5,4 руб./ кВт·ч. В связи с этим более 60% ввода новых генерирующих мощностей в России приходится на солнечную и ветровую энергию.

В исследовании делается вывод о том, что российская экономика действительно способна достигнуть углеродной нейтральности к 2060 году. Это потребует структурных изменений, но представляется вполне достижимой целью.

Фото на обложке: Colin Watts / Unsplash