Колесо киотского лохотрона по-прежнему вертится? Часть 2

Колесо киотского лохотрона по-прежнему вертится? Часть 2

Первая часть статьи закончилась вопросом о том, нужна ли вообще России собственная национальная система углеродного регулирования. Особенно сейчас, в условиях объявленной мобилизации. Зачем нам во время разгорающейся войны продолжать играть с Западом в климатические поддавки по его правилам, обременяя свою экономику разорительной программой декарбонизации, чубайсовскими альтернативными ветряными, солнечными и мусоросжигательными электростанциями, требующими повышения тарифов в 5–10 раз. Аргумент о том, что не соблюдая западные нормы углеродного регулирования, мы ничего не продадим ни в ЕС, ни в США, поэтому приходится идти на уступки и соглашаться с их с дискриминирующим Россию правилами, мол, с волками живем, сегодня не работает, так как Запад сам разрывает с нами все отношения, не скрывая своего намерения превратить Россию в страну изгоя и добиться нашего исключения из ООН. Если мы выйдем из климатических соглашений, то не предоставим ли мы противнику ещё один повод для нашей международной изоляции - тревожатся скрытые климатические лоббисты.
Поэтому, чтобы разобраться, нужна ли нам в сложившейся ситуации своя система углеродного регулирования, нам придется сначала понять, как так получилось, что ни после подписания Рамочного соглашения ООН по климату (РКИК) в 1992 году, ни после подписания Киотского протокола (КП) в 1997 году, ни после подписания Парижского соглашения (ПКС) в 2015 году за 30 лет такая система в России так и не появилась. Для этого нам придется напомнить читателю ключевые события из истории международной климатической политики и раскрыть малоизвестные факты подковёрной борьбы российских «климатических» функционеров, раскрывающие их истинную мотивацию.
Факт первый. Россия, как и ряд стран бывшего Варшавского договора, за 30 лет с момента подписания РКИК снизила свои годовые выбросы парниковых газов относительно базового 1990 года почти на 40%. Это снижение произошло в результате структурных изменений экономики при переходе от плановой к рыночной. Наращивая экспорт энергетических и других ресурсов, Россия создавала условия для развития производства товаров в других странах и практически стала сырьевым придатком стран ОЭСР и других активно развивающихся стран.
Факт второй. На протяжении 30 лет участия в РКИК Россия не создала систему углеродного регулирования на своей территории, но и не вышла из этого международного соглашения. Почему? Даже после подписания ПКС и появления угрозы введения Евросоюзом пограничного углеродного налога, создание системы углеродного регулирования, отвечающей её национальным интересам и построенная на достоверной оценке её природно-ресурсного потенциала, блокировалось со стороны российских ТНК и пятой климатической колонной в правительстве.
Факт третий. В рамках РКИК, КП и ПКС Россия все время отчитывалась и продолжает отчитываться об объемах фактических выбросов и поглощениях парниковых газов на своей территории по мошеннической методологии Межправительственной группы экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК). Наиболее откровенным примером мошенничества в методологии МГЭИК является разделение территорий стран на управляемые и не управляемые. Например, поглощение углерода на территории диких, неуправляемых лесов вообще не учитывается, а в России таких лесов намного более половины.
В настоящее время идет открытая дискуссия о том, какой должна быть российская система углеродного регулирования, что оставляет надежду на то, что необходимое решение в интересах национальной экономики будет все-таки найдено. Один из вариантов такой системы экологического и углеродного регулирования в интересах национальной экономики и граждан России был разработан ещё в 2009 году и представлен учеными «ЭМС РСАВ» (Экономические механизмы стимулирования ресурсоэнергосбережения и сокращения антропогенного воздействия») под руководством автора и отмечен дипломом Сенаторского клуба. Эксперты различных министерств и ведомств поддержали этот проект, единственным кто был против — представитель Минэкономразвития, которое в то время возглавляла Эльвира Набиуллина.
В рамках проекта была разработана методология рационального природопользования на основе системы экологического (в том числе и углеродного) регулирования, с обоснованием финансовых источников стимулирования хозяйственной и научно-прикладной деятельности по сокращению выбросов. На основе этой методологии были разработаны административные и рыночные механизмы регулирования.
О данном проекте как можно скорее постарались забыть, а вместо него реализовали серую схему продажи части российской углеродной квоты по статье 6 КП, замаскировав её суть с помощью таинственного понятия «углеродные единицы». Схема была санкционирована постановлением Правительства РФ от 15.09.2011 №780, а с помощью понятия «углеродные единицы» удалось обойти негласный запрет В.В. Путина на продажу национальной квоты после ратификации КП.
В реализации данной схемы в 2010–2012 годах, по моему мнению, попадающей под действие УК РФ, приняли участие руководители МЭР, СБЕР, МПР, ряда российских компаний и даже некоторых структур администрации президента. Кто же осмелится возбуждать расследование по этому делу при столь высоких фигурантах. В итоге по этой схеме через участников «климатических проектов» в лице 50 российских компаний была продана часть суверенной квоты РФ на выбросы парниковых газов по статье 6 КП под аббревиатурой ЕСВ в общем объеме 254.666.837 углеродных единиц, как это следует из письма МПР от 19.06.2014 №12-50/3236-ОГ. По условиям КП цена сделок по статье 6 является коммерческой тайной участников проекта, но, исходя из информации того периода, общая стоимость от продаж составила свыше $2,5 млрд. 
Какая была альтернатива этому безобразию? За первый период КП у РФ образовалось большое количество неиспользуемой квоты на выбросы парниковых газов в размере около 6 млрд т в эквиваленте СО2. При этом по решению сторон КП продать другим странам РФ могла не более 10% от своей квоты, то есть около 1,5 млрд т в эквиваленте СО2 на основе двусторонних соглашений через федеральный бюджет РФ по статье 17 КП. Но продали только чуть более 250 млн т через серую схему по статье 6 КП. Если бы Россия получила в бюджет $2,5 млрд, то вполне бы смогла создать национальную систему углеродного регулирования с использованием механизма выкупа результатов сокращения выбросов на внутреннем рынке, тем самым внедрив систему стимулирования сокращения выбросов без повышения стоимости углеродоемких ресурсов на внутреннем рынке и без административного квотирования.
Этот механизм был одним из финансовых источников в проекте «ЭМС РСАВ». Но реализацию этой альтернативы необходимо было пропустить через законодательные органы РФ, так как изменить размер квоты страны на выбросы парниковых газов можно только законодательным порядком, как и решение о ратификации КП. Этот нюанс действий наших углеродных лохотронщиков актуален и в настоящее время. После ратификации КП закона об изменении квоты РФ на выбросы парниковых газов в объеме фактических выбросов на уровне 1990 года не появилось. Указы президента РФ правительству РФ по обеспечению к 2030 году сокращения квоты на выбросы парниковых газов на 25 и 30% от уровня фактических выбросов 1990 года законодательно также не закреплены.
И что же сегодня происходит в РФ по климатической повестке? 
С 2009 года прошло более 10 лет. И необходимость создания национальной системы углеродного регулирования снова начала обсуждаться в России, но не в связи с вхождением России в ПКС или необходимостью рационального природопользования и сокращения антропогенного воздействия на окружающую среду. Тема углеродного регулирования возникла в связи с намерениями стран ЕС ввести систему трансграничного углеродного регулирования, задача которого снизить потерю конкурентоспособности продукции стран ЕС за счет введения углеродного налога на импорт углеродоемкой продукции из других стран, в том числе из России. Я считаю, что подобные намерения ЕС приведут к тому, что они в третий раз «наступят на грабли» собственных решений, нарушив при этом правила ВТО. Подтверждение тому — текущий энергетический кризис в европейских странах, который вызван их собственными бездумными санкционными действиями по ограничению импорта углеводородов, металлов, удобрений и т.д. из РФ. Удивительно на этом фоне звучит заявление министра МЭР Максима Решетникова, что РФ не будет возбуждать иска в нарушение правил ВТО при введении странами ЕС системы ТУР. А зачем же тогда мы вступали в ВТО?
А что тогда предлагается нашим правительством по части противодействия европейской системе ТУР и минимизации рисков российских экспортных компаний? Оказывается, все очень просто, а точнее — «как всегда». МЭР предлагает ввести режим квотирования выбросов для наших компаний и создать рынок российских углеродных единиц, где покупателями этих единиц будут квотируемые компании. То есть серая схема, отработанная в КП, будет теперь реализована внутри самой страны, что автоматически повысит цены на ресурсы на внутреннем рынке и тем самым ликвидирует одно из главных конкурентных преимуществ экономики РФ. При этом авторы системы регулирования трезвонят о возможности продажи донорского углеродного потенциала России, создавая карбоновые полигоны и фермы для продажи этого потенциала в розницу, скрывая истинную общую количественную и экономическую оценку этого потенциала. Господа, так чего вы собрались продавать?
Пример. Разработка месторождения ископаемых ресурсов осуществляется в несколько этапов. Сначала идут геоизыскания объемов месторождения, затем идет количественная и экономическая оценка возможности его освоения, далее идет разработка месторождения, и только в последнюю очередь идет продажа добываемых ресурсов. Наши же углеродные лохотронщики решили сразу разработать «углеродное» месторождения (климатические проекты), минуя первые этапы и продать ресурс без его количественной и экономической оценки в целом или скрывая его. Друзья нашли золотую жилу и втихаря потихоньку моют золотишко.
Если в КП бонус за создания теневого рынка выплачивали «покупатели» из стран ОЭСР, то после начала СВО эту «премию» надеются получить от стран Юго-Восточной Азии. Но вся 30-летняя стратегия этих стран в рамках международных соглашений по климату была нацелена как раз на то, чтобы за ограничения своего развития платили все-таки им, а не они кому-то другому. Но нашим лохотронщикам нет дела и до того, что страны ЕС закрыли свой углеродный рынок ещё в 2013 году, а в целях защиты своих экономик запретили и продажу национальных углеродных квот за пределы юрисдикции стран ЕС. Цель же наших климатических стратегов, наоборот, состоит в том, как бы эту квоту поскорее кому угодно продать.
Запреты на продажу квот, подобные существующим в ЕС, неизбежно будут вводится и в развивающихся странах, так как в рамках ПКС, в отличие от КП, предусматривается существования только международного рынка углеродных страновых квот, и никаких «углеродных единиц» на этом рынке не предусмотрено. Иначе рушится вся идея удушающей мировую экономику «климатичской» анаконды: шагреневая углеродная кожа теперь для всех одна и права на выброс каждой тонны СО2 будут теперь на вес золота. В отличие от КП, в ПКС углеродная квота РФ ограничена указом Президента РФ и практически не имеет резерва для продажи другим странам. При этом надо помнить, что незадолго до окончания КП в 2020 году вступила в действие Дохийская поправка к КП, которой для России была установлена углеродная квота ниже текущего уровня фактических российских выбросов парниковых газов. Поправка вступила в действие и в полной мере распространяется на Россию, так как вступает в действие после ратификации достаточным числом стран, что и произошло в сентябре 2020 года. Чтобы она не действовала для России, надо уже денонсировать не КП, а РКИК, для чего у нас есть все основания (см. «Фальсификация и подлог! Переход на «зеленую» экономику не имеет оправдания»). Но для этого надо провести большую подготовительную работу и заручится поддержкой большинства развивающихся стран во главе с Китаем и Индией.
Но так или иначе, в такой ситуации планы по продаже российской дефицитной квоты «углеродных единиц» внешним покупателям преступна с точки зрения национальных интересов России и принятых ею на себя ограничений. Все это имеет смысл детально разбирать только в том случае, если политическое руководство страны опять из неких «высших политических соображений», как это уже было в случае с КП, примет решение продолжать барахтаться в русле международной политики «по спасению мира от глобального потепления».
На прошедшем ВЭФ 2022 прозвучало несколько здравых суждений, но смогут ли они переломить ситуацию и остановить вал фейков и дезинформации по Климатической повестке и устойчивому развитию, который захлестнули Россию?
Продолжение следует…